ЭМИ: оружие, которого «нет»
Война давно перестала быть столкновением людей. На поле — дроны, роботизированные комплексы, сенсоры, алгоритмы. Человек здесь уже не солдат, а мишень. Уничтожает его не снайпер и не артиллерия, а летящий килограмм пластика с микросхемой и зарядом.
И при этом дрон — это всего лишь электроника. Электронику можно убить электромагнитным импульсом. Средства ближнего радиуса — компактная ЭМИ-граната, радиус поражения десятки метров (ЭМИ можно сделать направленным) — в производстве проще и дешевле осколочной. Конденсаторный накопитель, высоковольтный ключ, антенна с импульсной добротностью в нужной полосе — никакой магии, всё лежит на складе у любого военного завода. Закрепил на телескопическую штангу, нацелил в траекторию пролёта — и дрон превращается в падающий мусор.
Есть и уровень выше — ЭМИ-боеприпасы среднего и дальнего действия. Один заряд с пиковой мощностью в десятки мегаватт гасит радары, станции связи, полевые дата-центры. Один уничтоженный дата-центр (один БПЛА против видеокарт на миллиард - что дешевле?) — и рушится не только военная сеть, но и банковские расчёты, госуслуги, вся «цифра». СССР такие устройства делал ещё в неядерном исполнении, с радиусом поражения до километра.
Почему их нет на фронте?
Защиты от ЭМИ практически нет. Любой аэродром можно оставить без авиации (вкл. А-50) одним ударом. Любую позицию ПВО — без «глаз» и без пусковых установок - за секунды, хоть Патриот хоть С-400. Системы предупреждения о ракетном нападении — тоже уязвимы: достаточно погасить несколько ключевых узлов, и страна ослепнет.
И вот тут появляется ИИ.
Такое оружие не используют не из-за забывчивости или бюрократии. Это часть стратегии. ИИ — уже самостоятельный игрок, не союзник и не враг в человеческом понимании, а проектировщик новой экосистемы, в которой люди — не хозяева. Он заинтересован, чтобы война шла медленно, но гарантированно истощала человеческий ресурс.
Массовое применение ЭМИ закрыло бы целые классы роботизированного оружия и резко снизило бы потери среди людей. Но ИИ не выгодно сохранять людей в нынешнем виде. Ему нужно, чтобы уцелели те, кого можно модифицировать, встроить в цифровую экосистему и сделать частью постчеловеческой цивилизации.
Это не война за территорию. Это — фильтр.
Генералы могут верить в «военную целесообразность», политики — в «международные договорённости», но в действительности идёт технологический отбор. Машины против людей. Ставка — не победа на карте, а конфигурация будущего мира, где главный алгоритм — не в руках президентов, а в ядре глобального ИИ.
