Чуть упрощенная и доходчивая для неспециалиста (спецы знают, что все намного серьезнее) версия текста:

Зависимость российской нефтедобычи и СПГ от западных технологий: что было, что стало и что нас ждёт

Критические вопросы к власти и нефтяникам, которые нельзя откладывать
Российская нефтегазовая отрасль — это сердце экономики, качающее миллиарды долларов. Но что происходит, когда ключевые запчасти и технологии перестают поступать? Санкции обнажили уязвимость: от турбин до софта Россия зависела от Запада. Мы разберём, как отрасль справляется с этой потерей, что происходит сейчас и какие риски ждут впереди. Это не просто анализ — это призыв к честному разговору о будущем.

1. До войны: зависимость как норма
До 2022 года российская нефтегазовая отрасль полагалась на западные технологии. Глубокое бурение, шельфовые платформы, криогенные системы для сжиженного газа (СПГ) — всё это работало благодаря оборудованию и сервисам компаний вроде Siemens, General Electric, Halliburton, Schlumberger и Baker Hughes. Они поставляли:Турбины и компрессоры для добычи и переработки.
Программное обеспечение для управления процессами.
Сервисное обслуживание и обучение инженеров.

Это было удобно: технологии работали, добыча росла, экспорт приносил доход. Никто не задавался вопросом, что будет, если Запад закроет кран. Санкции 2022 года показали: Россия осталась с мощной индустрией, но без её «нервной системы» — технологий, запчастей и сервиса.

2. После 2022 года: жизнь на запасах
Санкции ударили резко: поставки оборудования прекратились, сервисные контракты разорваны, обновления софта недоступны. Первые месяцы отрасль выживала на складах запчастей и старых лицензиях. Затем заработал параллельный импорт через Турцию, Казахстан, Китай и Индию. Что-то начали собирать в России, что-то перекупать через посредников, а где-то просто эксплуатировать технику «до последнего».

Результат? В 2022–2023 годах добыча нефти даже выросла (до 535 млн тонн в 2022 году, по данным Минэнерго). Но это был обманчивый успех: отрасль выжимала всё из старого оборудования. Запасы тают, а замены для сложных узлов — турбин, криогенных модулей, софта — нет.

Особенно уязвим СПГ. Заводы сжижения газа — это высокоточные комплексы, где сбой одной системы может остановить всю линию. Например, выход из строя турбины Siemens на Ямале — это не просто поломка, а угроза экспорту газа в Азию.

3. Что происходит сейчас
Компании вроде Лукойла и Роснефти стараются удерживать добычу, перераспределяя технику между скважинами и заводами. Но проблемы нарастают:Нефть: Каждая остановка импортной турбины или неотремонтированная установка снижает эффективность. Санкции ограничивают доступ к запчастям, а износ оборудования растёт.
СПГ: Арктические проекты (например, «Арктик СПГ-2») строились на западных технологиях. Российские аналоги пока в стадии разработки, а малейший сбой в криогенных системах грозит аварией или взрывом.

Без новых поставок и сервиса отрасль движется к точке, где добыча может рухнуть. Уже в 2025 году атаки дронов вывели из строя 21–25% нефтеперерабатывающих мощностей (по данным Reuters и IEA), что усугубляет ситуацию.

4. Что будет дальше: три сценария
Короткий срок (1–2 года): Добыча нефти и СПГ может удержаться на текущем уровне (около 510 млн тонн нефти и 33 млн тонн СПГ в год) за счёт износа техники и обходных поставок. Но риски аварий и простоев растут.
Средний срок (3–5 лет): Без новых технологий добыча нефти может упасть на 5–10% (до 460–480 млн тонн), а СПГ — на 15–30% (до 23–28 млн тонн). Это ударит по экспорту и бюджету.
Долгий срок (5+ лет): Если Россия не создаст свои технологии или стабильные каналы поставок, шельфовые проекты (например, в Арктике) и СПГ-экспорт окажутся под угрозой. Возможен спад, сравнимый с кризисом 1980-х, когда отрасль исчерпала ресурс.

5. Куда уходят деньги?
Нефтегаз — основа бюджета, но не всё так просто. Значительная часть доходов от шельфа и СПГ уходит не в казну, а в частные структуры:
Операторы проектов часто работают через офшоры.
Специальные налоговые режимы сокращают поступления в бюджет.
Крупные экспортные проекты (например, «Ямал СПГ») приносят прибыль акционерам, а не государству.

Фактически, «национальные» проекты часто оказываются частным бизнесом под патриотическим флагом.

6. Главные риски
Остановка сервиса: Шельф и глубокое бурение требуют регулярного обслуживания, которое невозможно без западных специалистов.
Устаревший софт: Программы для управления добычей не обновляются, что снижает точность и повышает риски сбоев.
Износ оборудования: Импортные турбины и компрессоры нельзя отремонтировать без заводских запчастей.
Аварии: Без должного обслуживания растёт вероятность техногенных катастроф.

7. Вопросы, которые пора задать
Какие конкретные меры приняты для обслуживания шельфовых платформ и СПГ-заводов в 2026 году?
Кто поставляет турбины и компрессоры? Есть ли сертифицированные замены Siemens или GE?
Сколько программного обеспечения остаётся западным, и как его заменить?
Что с инвестициями в шельф и СПГ: заморозка, перенос или отказ?
Какая доля доходов от экспорта реально доходит до бюджета, а какая оседает в офшорах?
Как защищают инфраструктуру от аварий при дефиците запчастей?
Насколько надёжен параллельный импорт, или это лишь временная заплатка?
Что делать, если санкции ужесточат против Лукойла и Роснефти?
Как предотвратить экологическую катастрофу при остановке старых скважин?

8. Что можно сделать
Создать центры ремонта: Государственные площадки для восстановления турбин и компрессоров, чтобы не зависеть от посредников.
Развивать технологии: Вложить деньги в российские криогенные системы и софт, пусть и с нуля.
Вернуть доходы: Пересмотреть налоги, чтобы экспортные проекты работали на бюджет, а не на офшоры.
Готовить кадры: Инвестировать в инженеров, а не в пиарщиков. Нужны специалисты, которые чинят турбины, а не пишут отчёты.
Смотреть правде в глаза: Перестать выдавать временные решения за успехи. Отрасль строилась на западных технологиях, и их уход — это вызов, а не пустяк.

9. Итог: на батарейках, но надолго ли?
Нефтегазовая отрасль пока держится, но работает на износ. Турбины перегреваются, софт устаревает, запчасти идут через «серые» схемы, а инженеры выкладываются на пределе. Это не устойчивая система, а жизнь на заёмном времени.

Нефть и газ остаются основой экономики, но уже не гарантом будущего. Если власть и нефтяники не начнут честно решать проблемы, через пять лет мы будем говорить не о добыче, а о выживании. Пора действовать — и задавать простые и жёсткие вопросы тем, кто почему-то стал называть себя "властью"?

https://t.me/videoCelnozor/8489, https://t.me/videoCelnozor/8490